Участковые флибустьеры

11.04.2019

Четверть века тому назад, Олег Тен, бывший на тот момент гендиректором доживавшего свой век Приморрыбпрома, рассказывал о своем собственном и чужом опыте развития прибрежного рыболовства и аквакультуры. И знал, о чем говорил, поскольку Олег Петрович в то время успел поработать не только директором рыбозавода в поселке Валентин Лазовского района, но и несколько лет возглавлял Преображенскую базу тралового флота, к которой относилась экспериментальная база марикультуры в поселке Глазковка, в том же Лазовском районе.

На этой базе в восьмидесятые годы прошлого века выращивали ламинарию в товарных количествах, а также подращивали и выпускали в местную речку Осиновую мальков кеты, благодаря чему этот вид лосося до сих пор ходит в эту реку нереститься. Кроме того на ЭБМ Приморрыбпрома тогда начинали работы по выращиванию спата моллюсков, трубача и гребешка, но довести эту программу до реализации не успели, также, как и осуществить многие другие производственные планы: уже больше четверти века о марикультуре в тех краях остались лишь воспоминания. Подобная участь в те лихие годы постигла и другие предприятия отрасли по всему побережью, от поселка Светлая на севере в Тернейском районе до Дальневосточной базы флота в поселке Зарубино в Хасанском районе.

В начале 90-х годов, когда массово «посыпались» новоявленные малые предприятия, создававшиеся на волне «хозрасчетно-арендных отношений» из подразделений Приморрыбпрома и других «китов» отрасли, на их месте, которое как известно, «пусто не бывает», начала выстраиваться система прибрежного браконьерства, становлению которой очень способствовали развитие торговых отношений с Японией и безвизовый обмен с соседним Китаем, экономика которого была в то время далека от ее нынешнего роста.

Из Японии моряки массово завозили подержанные иномарки, электронику и бытовую технику, взамен вывозя на продажу отечественные биоресурсы, на которые у соседей был высокий платежеспособный спрос. И на этой почве к 1994 году в Приморском крае сформировался рынок браконьерской добычи, переработки и сбыта водных биоресурсов, где на первом месте по спросу и стоимости был «краснокнижный» трепанг, за которым следовали лососевая икра, моллюски и серый морской еж, икра которого также высоко ценится в Японии. Эта продукция массово скупалась у браконьеров моряками для ее перепродажи в Японии: один килограмм варено-сушеного трепанга стоил в то время (да и сейчас) от 500 до 1000 долларов США, что соответствовало цене приличной по тем временам подержанной японской автомашины, да еще и с комплектом бытовой техники в придачу.

Сейчас из обихода приморцев практически ушли холодильники, стиральные машины и микроволновые печи, телевизоры и музыкальные центры б/у из Японии, с питанием в 110 вольт, использовавшиеся с трансформаторами, но в начале 90-х годов на комплект из японского автомобиля и видеодвойки (телевизора с видеомагнитофоном) даже во Владивостоке можно было выменять гостинку, а в провинциальных городах и поселках так и квартиру. Это обстоятельство делало такого рода сделки — браконьерские гидробионты в обмен на импортную технику — весьма выгодными для участвовавших в ней сторон, включая посредников-моряков и вклинившихся перекупщиков.

На начальном этапе браконьерская добыча биоресурсов организовывалась отнюдь не криминальными группировками, а оставшимися без работы и средств к существованию жителей прибрежных поселков. У водолазов с бывших предприятий Приморрыбпрома, из воинских частей, были навыки работы в добыче водных биоресурсов, а также собственное снаряжение или, как минимум, возможность доступа к снаряжению и плавсредствам для промысла. И им просто было необходимо как-то выживать, содержать свои семьи в стране с обвалившейся экономикой, когда безработица в поселках Приморского края нередко достигала показателя более 80%.

Заработок водолаза-браконьера на промысле трепанга составлял в 1995 году астрономическую сумму в 300-500 долларов США в день (!), при том, что такой доход по краю тогда считался вполне приемлемым за месяц для работающего приморца. При курсе доллара около 5000 рублей (еще не деноминированных), браконьер за день работы приносил домой полтора миллиона. И, конечно же, мимо такого уровня нелегального дохода никак не могла пройти организованная преступность, начавшая «подминать» рынок нелегальной добычи и сбыта водных биоресурсов в Приморском крае еще четверть века тому назад.

Нынешний рынок нелегальных водных биоресурсов Приморья существенно отличается от первоначального варианта двадцатипятилетней давности — теперь основным потребителем браконьерской продукции стал Китай, ввоз из Японии иномарок, а тем более подержанной быттехники сокращается на протяжении более десятка лет и во многом просто сошел на нет. Но тем не менее, сам этот браконьерско-контрабандный рынок не просто сохранился, а значительно вырос в масштабах. Чему поспособствовали организованная преступность и коррупция в государственных органах, призванных бороться с этим явлением.

В структурных переменах на «теневом рынке» гидробионтов сыграли роль также и географические особенности: так на севере края, от Тернея до Находки, продолжают добывать морского ежа и ламинарию, лосося на нересте ради икры, а трепанговый промысел ужался до южной оконечности залива Петра Великого, сосредоточившись в Хасанском районе и островных территориях. Добыча других видов водных биоресурсов, в частности, морского ежа, была в той или иной степени легализована, поскольку данный вид к промыслу не запрещен. Однако добыча трепанга заведомо остается незаконной, так как этот вид иглокожих охраняется законом и легализовать его добычу можно лишь под «крышей» предприятий аквакультуры, якобы занимающейся его разведением. Что и происходит на протяжении уже 10-15 лет в Хасанском районе Приморского края, где браконьеры, добывающие трепанг, все более активно рядятся в «защитников природы» и «морских фермеров», якобы стремящихся развивать в прибрежных поселках аквакультуру.

Дмитрий УДЕНЕЕВ, специально для «Далекой окраины»

(продолжение следует)

Далекая окраина