Аллё, это прачечная?

29.05.2015

Времена изменились: никто уже не сдает белье в стирку, дабы облегчить свой быт, а «прачечной» давно и привычно называют совсем другой процесс…

Как известно, культурное наследие у нас охраняется государством. Точнее – краевыми чиновниками, которых на то государство уполномочило. Недавно (в апреле сего года) этих чиновников в структуре департамента культуры администрации Приморского края проверяла комиссия управления Минкультуры России по ДФО.

Десяток приморских специалистов по госохране объектов культурного наследия федерального и регионального значения призваны охранять состоящие на учёте 3823 объекта на территории Приморского края, в том числе 421 памятник археологии, 1224 памятника архитектуры, истории и монументального искусства, в том числе 138 памятников федерального значения (из них 121 объект комплекса фортификационных сооружений Владивостокской крепости).

Из акта проверки можно узнать, как и что там у нас наохраняли.

Экспертиза – залог охраны или коррупции?

Для включения историко-культурных объектов в реестр, либо перед разработкой земельных участков, либо при проведении работ по сохранению объектов культурного наследия проводится историко-культурная экспертиза.

Как выяснилось, все приморские акты историко-культурной экспертизы (начиная с июня прошлого года) подписаны одним-единственным экспертом: Поповым Александром Николаевичем, кандидатом (всего лишь) исторических наук, директором музея ФГАО ВПО ДВФУ. Г-н Попов выступал экспертом даже в том случае, когда сам предпринимал археологические исследования (у него имеется открытый лист) – то есть экспертировал себя самого как археолога, а иногда своего подчиненного из ДВФУ.

В акте проверки приводится пример такой схемы «сам себе археолог и эксперт» при обследовании земельного участка на Лучегорском угольном разрезе ОАО «ДГК» для разработки техпроекта отработки запасов угля Бикинского буроугольного месторождения: заключение по обследованию земельного участка подготовлено ответственным исполнителем-держателем открытого листа А.Н. Поповым, одновременно акт государственной историко-культурной экспертизы составлен и подписан А.Н. Поповым уже в качестве эксперта, рассмотревшего итоги выполненных работ. Ну а то, что не указан район исследований ни в заключении, ни в акте экспертизы, а также цель экспертизы не соответствует требованиям ФЗ-73, это уже мелочи. Комиссия по данному и другим фактам пришла к выводу о «формальном подходе к проведению экспертизы, а также нарушении принципа независимости эксперта».

Если принять во внимание, что экспертиза оплачивается заказчиком (и очень небедным, как в случае с ДГК), а платят эксперту… Что это, если не коррупция?

При этом (можно смеяться, а можно поражаться лихости местного чиновничества) «Порядок организации проведения историко-культурной экспертизы» департамент культуры разработал сам, невзирая на то, что это прерогатива Правительства РФ: не местные чиновники во главе с директором департамента Анной Алеко должны выдвигать требования к определению физических и юридических лиц, которые могут привлекаться в качестве экспертов, определять перечень представляемых экспертам документов, порядок их рассмотрения, а Правительство Российской Федерации в соответствии со ст. 31 ФЗ-73. То есть налицо грубое нарушение федерального законодательства.

А вот положение о самом отделе по охране объектов культурного наследия федерального значения, как то должно быть, департаментом почему-то не разработано.

С такими проверками скоро памятников не останется

Комиссия проанализировала планы работ отдела по госохране объектов культурного наследия федерального значения: «Планы не позволяют определить количественные показатели намечаемой деятельности отдела, а также не дают информации о сроках выполнения и ответственных сотрудниках и в целом носят формальный характер, в связи с чем не представляется возможным оценить степень их исполнения ни по итогам 1 квартала 2015 года, ни по итогам 2014 года». Нормально поработали! В условиях, когда практически нет никаких планов, а все проверки автоматически  внеплановые, чиновники могут или ничего не делать, или проверять тех, кого «надо». Причем вразрез с политикой государства проводить преимущественно плановые проверки один раз в три года, минимизировав внеплановые. Но, как видим, Правительство со своей политикой и  законом о защите предпринимателей как-то не берется в расчет нашим департаментом от культуры.

В планах департамента было проверить за 10 месяцев всего пять фирм, разместившихся в объектах культурного наследия, да и те не согласованы с прокуратурой, тогда как даже внеплановые проверки должны проводиться только по согласованию с надзорным органом, а плановые вообще должны быть сданы в прокуратуру до 1 сентября года, предшествующего периоду проведения проверки.

Наши проверяльщики на это имеют такую версию, что проверяют де не коммерсанта, а культурный объект. Эта версия еще в 2011 году была разъяснена Генпрокуратурой как незаконная. Но в нашем «прачечном» культурном департаменте, видать, не в курсе. Если это просто незнание закона, то хорошо бы, чтобы таковое не освобождало чиновников от ответственности. А если осознанное нарушение – то от более серьезной ответственности.

В выводах комиссии фигурирует фраза: «нет правового сопровождения». Даже если нарушение в обращении с памятником и устанавливается сотрудниками отдела, то мелкие и крупные «косяки» в оформлении (отсутствие данных о должностном лице, отсутствие печати, издание приказа всего за пару дней до проверки и т.п.) сводят результаты проверок на нет. «Топорно» оформленную проверку, как правило, отменяет арбитраж по жалобе проверяемого лица. В итоге к административной ответственности практически никто не привлекается. За проверяемый период департаментом возбуждено всего два дела об административном правонарушении, общая сумма взысканных по ним штрафов составила всего 20 тыс. рублей. Вот и весь итог работы.

Что охраняем-то?

«Предметы охраны объектов культурного наследия… - читаем дальше акт проверки, - Департаментом не разрабатываются, соответственно, отсутствуют документы об утверждении предметов охраны объектов культурного наследия в целом, включая объекты федерального значения».

Предмет охраны у памятника – это описание его уникальных характеристик. Например, в нашем уникальном ГУМе (торговом доме «Кунст и Альберс») сохранилась первозданная гамбургская плитка, светильники, батареи отопления, потолочная лепнина. И если всё это не задокументировать как предмет охраны, то в ГУМе можно делать все что угодно. Что и происходит. Московская компания ZARA, которой доверили «наше всё» - идеально сохранившийся за 150 лет торговый дом, какого нет до Урала! - заливает бетонной стяжкой замечательную мозаичную плитку, разрезает перегородками декоративную лепнину, составляющую единый рисунок на потолке, уродует ее креплениями и полностью закрывает огромными коробами для прокладки коммуникаций. Не говоря уже про прорубание еще одного входа. Памятник благодаря преступной неопределенности чиновников по части предмета охраны убивается у нас на глазах!

Советник Российской академии архитектуры и строительных наук, член-корреспондент Академии архитектурного наследия, эксперт филиала ФГБУК «Агентство по управлению и использованию памятников истории и культуры» по ДФО Анна Мялк еще в октябре прошлого года в ходе круглого стола «Формирование благоприятного инвестиционного климата на Дальнем Востоке» выражала беспокойство, что инвесторами исторический центр Владивостока воспринимается как чистое поле и что инвестиции в неподготовленном правовом поле — это разрушительная сила для культуры. «Когда под соусом развития мы получаем уничтожение шедевров, созданных руками наших предков, — это не развитие, а деградация, которая угрожает нашему национальному самосознанию», — подчеркнула Анна Вадимовна.

Если памятники ремонтируются, значит, это кому-нибудь нужно

Чиновники должны выдавать задания и разрешения на реставрацию - на основании именно этих документов ремонтируются памятники. Но у наших чиновников даже журнал учёта выдачи заданий не ведется. Формы выданных заданий не соответствуют форме,  заявления на согласование задания оформляются не по установленной форме. В итоге порой подмахивается то, чему вовсе и не надо ремонтироваться.

Например, в июне прошлого года собрались ремонтировать памятник борцам за власть Советов на Дальнем Востоке. Без описания предмета охраны, без историко-культурной экспертизы, с одними только локальными сметными расчетами. Проект рассмотрели на заседании рабочей группы, имеющей силу научно-методического совета, не более, каковой написал «правильный» протокол о том, что постамент и стилобат памятника находятся в аварийном состоянии. Вместе с тем, как подметила комиссия, в рассматриваемой документации, содержащей инженерно-технические исследования, состояние постаментов и стилобата определено не как аварийное, а как работоспособное, т.е. проведение первоочередных противоаварийных работ на объекте, рекомендованных протоколом, не требуется. Зато заказчику – мэрии Владивостока - видимо, надо было   «освоить» бюджетные деньги.

Контроль по заявкам граждан

Кроме проверок юрлиц, иной инициативы по контролю за состоянием памятников в работе чиновников не просматривается. Памятники, не имеющие пользователей, почему-то не интересуют чиновников. «Департаментом … не ведется плановой работы по контролю за состоянием объектов культурного наследия и мероприятий по контролю, с проведением обследования и фотофиксации объектов культурного наследия, включенных в реестр, в целях определения мероприятий по обеспечению их сохранности» - говорится в акте проверки.

За проверяемый период Департаментом проведено всего 7 мероприятий по контролю за состоянием объектов культурного наследия, среди которых 4 - по обращениям граждан, 2 – по обращениям организаций, 1 – по обращению органа местного самоуправления.

Если бы не граждане (особенно Григорьев Н.В., неоднократно обращавшийся, например, по поводу грабежа металлических предметов охраны с форта №1 или по поводу повреждения Тигровой батареи строителями), ничего бы вообще не наконтролировали. Может, лучше бы такой вот гражданин и возглавил охрану памятников?

Ирина АНГАРСКАЯ.